Рожденная революцией - Страница 170

170

…В отделении рядом с дежурным Виктор увидел старшего лейтенанта лет пятидесяти. Офицер что-то горячо доказывал дежурному.

– Могу я видеть товарища Санько? – спросил Виктор.

Толстяк повернулся:

– Ну, я Санько. Что вам?

– Вы не слишком вежливы, – машинально сказал Виктор, чувствуя, как уходит из-под ног земля.

– Вам плохо, что с вами, гражданин? – испугался дежурный. – Побледнел-то как. Санько, вызывай врача!

– Не нужно. – Виктор сел на скамейку. – А… еще одного Санько у вас нет? Другого?

– Нет, – покачал головой дежурный. – А что? Что произошло?

– Панайотова знаете? – продолжал спрашивать Виктор.

– С Ломоносова? – не удивился Санько. – Да он мне всю плешь проел своим «кадетом»! Всегда ставит на тротуар! Я ему миллион раз говорил!

– Спасибо, – Виктор встал. – Вот мое удостоверение, товарищи. О нашем разговоре прошу никому ни слова. – Виктор вышел на улицу.

* * *

Маша освободилась поздно. Весь день она подсчитывала с директором дома отдыха одеяла и простыни, громкоговорители и пластинки для патефона. В девять вечера директор предложил поужинать и остаться ночевать, но Маша не согласилась.

– Я всего третий день дома, – объяснила она виновато. – Муж ждет.

– Не страшно будет одной в дороге? – спросил директор. – Я вот не езжу один, боюсь.

– Э-э… – махнула рукой Маша. – До войны я с мужем бандитов ловила, а всю войну – на фронте.

…Исчезли последние пристанционные фонари, и сразу же поезд провалился в темноту. Тусклая, грязная лампочка едва освещала вагон. Народу было немного – последний поезд, поздний час. У окна сидел военный с чемоданом, несколько деревенских женщин везли на рынок свой нехитрый товар – осенние цветы и картошку. Щелкнула дверь, в вагон ворвался холодный ветер и грохот колес. Вошли три работника милиции – два старшины и офицер. Все трое медленно двигались вдоль прохода, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. У одного из старшин на груди поблескивала серебряная медаль на серой ленточке – «За боевые заслуги».

– Ищут, – услышала Маша голос одной из женщин. – А чего ищут? Кому надо – тот дело сделал и водку пьет!

Около полного мужчины в светлом габардиновом плаще офицер замедлил шаг, приложил руку к козырьку:

– Оперативная группа отдела охраны. Разрешите ваши документы.

Мужчина торопливо полез в карман, протянул офицеру паспорт. Офицер пролистал, сказал вежливо:

– Прошу пройти с нами.

– А в чем дело? – забеспокоился мужчина.

– Все объяснения потом, – строго посмотрел офицер. – Прошу.

– Но меня ждут на вокзале, встречают, – мужчина совсем разнервничался. – Вам могу сказать… – Он поднял с сиденья толстый портфель. – Здесь пятьдесят тысяч рублей! Вы представляете!

– Все будет в целости и сохранности. И вы, и ваши деньги.

– Хорошо, – мужчина взял портфель и вышел вслед за милиционерами.

– Да-а-а, – протянула цветочница. – Преступники нынче расплодились не хуже грибов в урожайный год. Видали? То одна железнодорожная милиция ходила, проверяла, а теперь и городскую подключили. Режут. Ох, режут.

– А ты почем знаешь, что эти городские? – спросила вторая женщина. – У меня у самой зять в милиции на железной дороге, так я и то не разберу, где кто. На всех нынче мундиры, погоны.

– А я тебе говорю – городские это были! – продолжала настаивать цветочница. – Отличие у них совсем другое! У меня, тетка, глаз – алмаз!

Маша встала, направилась к тамбуру. Огромная сумма денег в портфеле пассажира, странное, с ее точки зрения, поведение начальника патруля вызвали в ней безотчетную тревогу. А теперь еще и эти женщины со своими сомнениями. Маша ускорила шаг, толкнула дверь в тамбур. Дверь поддалась с трудом – словно ее кто-то придерживал изнутри. Маша толкнула сильнее и протиснулась в тамбур. У противоположных дверей стоял милиционер и испуганно смотрел на нее. Офицер перелистывал какую-то книжку – она была похожа на записную. Третий милиционер опирался спиной на стекло входных дверей. Полного мужчины не было.

Еще не понимая, не догадываясь, что произошло, Маша машинально обвела взглядом тамбур и увидела за спиной второго милиционера уголок портфеля.

– Позвольте, – растерянно спросила Маша. – А где же… гражданин, которого вы увели?

– Ждет в соседнем вагоне под охраной наших сотрудников, – спокойно объяснил офицер. – Это преступник, мы его разыскивали и нашли. А разрешите спросить: почему это вас интересует?

Маша слушала его ровную, неторопливую речь и ловила себя на том, что не только не успокаивается, но, наоборот, начинает нервничать все больше и больше.

– Я жена комиссара милиции Кондратьева, – сказала Маша резко. – Я хочу увидеть задержанного.

– Сначала – попрошу документы, – все так же спокойно произнес офицер.

Маша открыла сумочку, достала паспорт. Последнее, что она увидела, была вереница летящих огней. Они вытянулись в длинную цепочку, потом слились в непрерывную, сверкающую линию и разом погасли. Удара ножом, а тем более удара при падении Маша уже не почувствовала.

…Утром ее нашел путевой обходчик. Она лежала под откосом, неловко подвернув руку. Широко открытые глаза удивленно смотрели в очень низкое и очень синее по-осеннему небо.

– Здесь она упала… – Миронов показал Олегу впадину от тела, примятую траву. – Значит, выбросили ее из поезда примерно вон там, – прикинул Миронов.

Олег слушал машинально. Он смотрел, как двое санитаров укладывали на носилки тело Маши.

– Комиссару сообщили? – спросил Миронов.

170