Рожденная революцией - Страница 103

103

В таком порядке все трое и вошли в Михайловский сад. Ровский двигался ровным, уверенным шагом. Миновал вторую ограду – высокую решетку с коваными цветами – в стиле позднего барокко. Бухгалтер оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, приблизился к парапету Екатерининского канала. Еще раз оглянулся. Маруська – она отошла к восточному входу храма «На крови» – сделала вид, что молится, а Коля едва успел отскочить за пилон ограды. Ровский скрылся за церковью.

Коля бегом пересек пространство, отделяющее сад от парапета, и, надвинув шапку на лоб, повернул направо. Здесь было светло от множества свечей, наставленных и налепленных вокруг статуи Христа распятого. Молились люди. Коля с удивлением заметил среди стариков и старух совсем молодых мужчин и женщин, Ровский стоял на коленях около самого распятия и истово крестился.

Коля подошел к распятию, снял шапку. Пожилая женщина протянула ему незажженную свечу.

– Спаси вас бог, – тихо сказал Коля.

Он затеплил свечу, прикрепил у ног Христа. Ровский продолжал усердно молиться. По его размеренным, неторопливым движениям и жестам Коля понял, что бухгалтер совершенно спокоен и абсолютно уверен, что никто за ним не следит. Еще один мужчина вынырнул из темноты, зажег свечу и опустился на колени рядом с Рорским. Коля хорошо его рассмотрел: лет семидесяти, лицо открытое, волевое, кустистые брови в пол-лба. Одет заурядно – старенькое пальтецо с меховым воротником, истертым до кожи, мешковатые брюки в полоску, залатанные ботинки. Старик крестился, в разговор с Ровским не вступал. Но вот бухгалтер отбил последний поклон, поцеловал ступни Христа и положил около распятия свернутую в трубочку записку. Она сразу же затерялась среди десятков аналогичных записок. Ровский поднялся и ушел. Коля сделал Маруське условный знак, означавший, что она должна проводить Ровского, и продолжал наблюдать. Старик начал бить поклоны, и в один из таких поклонов Коля увидел, что около ног Христа легла еще одна записка. А та, что положил Ровский, – исчезла. Старик ушел. Коля помедлил мгновение и двинулся следом. Старик миновал Театральный мост, вышел на площадь и свернул налево, на Большую Конюшенную. Около дворника, который старательно скреб тротуар, старик остановился и приподнял шапку:

– Добрый вечер, Геликон Петрович, как дела?

Дворник почтительно сдернул картуз:

– Припозднились вы нынче. Чай совсем перепрел. А может, водочки?

– А может, и водочки, – весело сказал старик. – Радость у меня. – Он скрылся в доме, который примыкал к Голландской церкви.

Коля выбежал на Невский и сразу же увидел постового милиционера. Тот прохаживался у памятника Барклаю де Толли.

– Я инспектор первой бригады. – Коля показал удостоверение, но милиционер широко улыбнулся, отвел руку Коли в сторону и сказал:

– Лукьянов моя фамилия, вы меня не помните, а я вас, товарищ начальник, лично знаю. Случилось что?

– Дом у Голландской церкви. Второе парадное. Кто там у дворника живет?

– У Геликона? – еще шире улыбнулся милиционер. – Забавная это история, товарищ начальник! Фабрикант живет!

– То есть? – опешил Коля.

– Да бывший! – махнул рукой постовой. Ему было очень приятно, что он смог удивить такого бывалого человека, как Коля. – Год назад вернулся по амнистии с Соловков – старик совсем, его и освободили. Вред от него теперь какой? Ну, он и живет у своего бывшего дворника, помаленьку побирается по родным и знакомым. Тем и сыт.

– Вы докладывали в районе? – строго спросил Коля.

– Товарищ начальник, – укоризненно развел руками милиционер. – Да он и мухи не обидит! Как не докладывал – сразу же! Однако прописали его! Пермитин фамилия, может, слыхали?

– Иван? – Коля не смог сдержать изумления, и постовой тревожно сказал:

– Ну да! А что? А может, вы кого другого имеете в виду? Этот заводом в свое время владел, Невским.

– Будь начеку. – Коля приложил ладонь к шапке и ушел.

В коридоре управления Коля встретил Бушмакина и Сергеева.

– Один день остается, – напомнил Сергеев. – Завтра – и все. Успеете?

– Успеем, – уверенно сказал Коля. – Теперь наверняка успеем.

В кабинете его уже ждал Витька. Он был бледен и торжествен.

– Разрешите доложить, – начал он срывающимся от волнения голосом. – Ваше задание выполнено! Значит, так: Куликов, а иначе – Томич Юрий Александрович, – офицер штаба Юденича, вот список штаба, я снял копию.

Коля проглядел копию и положил ее на стол.

– Ты так сверкаешь, – сказал он добродушно, – что это явно не все! Ну, не томи! Кого это ты подчеркнул в списке? Чеботарев Артур Георгиевич! Из контрразведки. Знакомая фамилия. Сейчас я вспомню, погоди… – Коля задумался на мгновение и улыбнулся: – Вспомнил: Фекла Чеботарева. Длинный к ней на могилу ветку положил. Значит…

– Длинный и Чеботарев – одно и то же лицо, – резюмировал Витька. – Смотрите, что получается: Томич и Ровский – на заводе, Чеботарев – вне. Он явно чья-то связь.

– Ровский вчера вечером встретился с Иваном Пермитиным, вот тебе и связь.

– Бот это да! – ахнул Витька. – Ну, все! Можно, я считаю, приступать к реализации дела! Ай да мы! Ухватили слона за хвост!

– Напиши начальнику управления рапорт, – приказал Коля. – За Пермитиным нужно немедленно установить постоянное наблюдение!

– Его надо за жабры!

– А деньги? – парировал Коля.

– Найдем при обыске!

– А если нет? – Коля вздохнул. – Это не просто «деньги», Витя. Это зарплата трех тысяч человек.

Пришла Маруська:

– Все готово – «куклы» в пачках, понятые, заключение экспертов, что «куклы» по весу и размерам точно соответствуют настоящим деньгам. Через полчаса начнут давать «зарплату».

103